Логинов К.К. Культ деревьев Данный культ прослеживался на двух уровнях: бытовом и сакральном. На бытовом уровне он заключался в убеждении, что любое дерево в лесу, подобно человеку, обладает душой, что эта душа, если дерево будет срублено «не по правилам», вполне способна отомстить людям, отнять здоровье и саму человеческую жизнь. Неудивительно, что существовал ритуал срубания деревьев, а также транспортировки их из леса (из дикого, неосвоенного пространства) в деревню (в освоенное и обжитое человеком пространство). В старину перед отправлением на лесозаготовки лесоруб обращался к колдунам за заговором, записанным на бумагу, ношение которого, по поверьям, уберегало его от ушиба деревом. На лесной делянке человек спрашивал разрешения у «хозяев леса» срубить деревья. Очень старые деревья не рубили, считалось, что они должны умирать естественной смертью. К каждому срубаемому дереву человек прикасался свободной от топора рукой, мысленно прося у него прощения. У русских в верховьях Водлы (Пудожье) человек, если брал деревья для жилого сруба, прикасался правой рукой к дереву и произносил: «Прости, Бор-батюшка. Ты вырос, дай и моим деткам вырасти». У всех трех народов топор, воткнутым в дерево, не оставляли. Верили, что потом руки болеть будут. Бревна в деревню транспортировали всегда комлем вперед (ср. обычай везти покойника всегда ногами вперед). Первые 40 дней бревна можно было очистить от коры, но дом из них сразу не рубили. Говорили: «Деревья 40 дней о своей смерти плачут» (ср.: «Первые 40 дней душа умершего на земле пребывает»). Готовый сруб в деревне выстаивался год, прежде чем из него начинали строить дом (ср.: «Душа человека последний раз к людям на годовщину смерти является»). При строительстве дома и даже при расколке дров топор в бревнах или в плахе тоже не оставляли, а клали рядом, лезвием к дереву («Мы отдыхать пошли, пусть и топор отдохнет»). Даже не догоревшую головню из печи на улицу не выкидывали, а тушили в воде и дожигали потом при следующей топке печи («Головня угаром накажет, голова болеть будет»). Окончательная смерть дерева, как и человека, виделась народам Карелии как полное сгорание дерева или истлении его в сырой земле. На сакральном уровне куль деревьев у народов Карелии проявлялся в запретах срубать деревья в священных рощах при часовнях, на кладбищах, на священных островах, на местах захоронений иноземных воинов. В период христианизации Карелии священные языческие рощи вырубались для возведения из их деревьев стен христианских часовен или монастырей. Есть предания, что в Бесовце (под Петрозаводском) и на о. Радколье в Заонежье самые старые деревья не решились срубить даже монахи. Статус «священного» также получали деревья у росстаней. Около них молились о дальнейшем пути, кидали к корням монеты, привязывали ленточки к веткам. Близкий статус имели с языческих времен и деревья на морских, озерных и речных мысах. Их ветки от земли до кроны обычно вырубались, чтобы были заметнее издали. Карелы такие деревья называли карсикко», а русские – «метным деревом» или «залаазью». Архаический возраст имеет в Карелии также традиция, изображать на подобных деревьях личину умершего (у карел), косой крест (на месте гибели человека) и ромбики, рассеченные параллельными линиями на квадраты (на росстанях дорог). Ромбический орнамент с отростками вверх («рожками») или в стороны (с «ушками») впервые появился в археологических древностях Карелии в середине 1 тыс. до нашей эры. На деревьях тайных старообрядческих троп деревья у росстаней имели искусственные ниши, в которых устанавливались распятия, медные и деревянные иконы или никатрионы. Такое дерево уже именовалось «часовней». За срубание священных деревьев, согласно поверьям, люди наказывались смертью близких и болезнями, от которых отнимались руки и ноги. https://youtu.be/UD--kifjhTI?si=lMfR--B26CYIHizk