3. - Ты на него не обижайся, он не со зла, - я вздрагиваю и поворачиваюсь. На скамейке откуда-то взялась ещё совсем юная девчонка, только-только начинающая созревать и превращаться в девушку. Одежда такая, что в глазах рябит: волосы синие, прихвачены маленькой заколкой в форме метлы, короткая, красная куртка, ещё более короткая, сиреневая юбка, толстые, ярок жёлтые колготки (два раза «КУ», для тех, кто понимает) и в довершение, как апофеоз, огромные зелёные ботинки. Анимешница, однако, не иначе, подумал я, молча её разглядывая. - Ты, вот, многие ли свои детские поделки помнишь? - Спрашивает она, достаёт из кармана вейп, затягивается и выпускает чудовищных размеров облако дыма. На меня пахнуло незнакомыми ароматами. Да что ж за день сегодня такой, одна встреча другой чище, чур меня чур. - Ты кто, - спрашиваю, - откуда взялась такая красивая? - Ласа, - кокетливо улыбается. - Прозвище? Отрицательно мотает головой. - Странное имя. - Имя как имя, - равнодушно пожимает плечами, - я давно привыкла, - ты на вопрос не ответил, - испытующе сверлит взглядом. Многие ли свои поделки из детства я помню? Ой вряд ли. Задумываюсь. В памяти всплывают только бесконечные ряды свиней, сделанных из выпитых куриных яиц и пластилина. Уже и не вспомнить, кто из родственников научил меня этим нехитрым поделкам. Яйцо аккуратно прокалывалось, с двух концов, обычной швейной иглой, высасывалось и из оставшейся цельной скорлупы, при помощи пластилина, делались забавные поросята: глазки, пятачок, ножки, ушки и хвостик колечком. Очень они мне нравились и нисколько меня не удручала их близнецовая схожесть. Мама, помню, решила попробовать внести разнообразие в эти стройные ряды и, всё тем же пластилином, размазав его по боку одной из моих свинок, сделала тёмное пятно, выделив её, тем самым из абсолютной одинаковости... Если бы вы знали, какая у меня была тогда истерика, мама даже испугалась. Я рыдал в три ручья, крокодильими слезами, взахлёб, самозабвенно... А почему? Тогда толком объяснить так и не смог, а сейчас и подавно. Наверно потому что один из поросят стал сильно отличаться от остальных... Не знаю... Но других вариантов не вижу... - Ты к своим поросятам даже вернуться не сможешь, чтобы навестить их, - серьёзно сказала она. Я приподнял бровь от удивления. - А Аркадий может... Моя вторая бровь полезла вверх за первой. - ...и навещает. Сейчас уже, правда, ничего исправить не пытается, как во времена принципиальной молодости. Теперь вы сами с усами. Просто ходит, смотрит, где-то сокрушается, где-то радуется... И дело даже не в том, что ты тот самый, выделяющийся из общей массы поросёнок с пятном на боку, по непохожести которого так горько рыдал когда-то юный демиург. Дело в том, что настоящее творчество - это стихия и, как любой стихии, плевать ей на какие бы то ни было правила, в особенности на мнения так называемых критиков. Понимаешь? На любые мнения, как хвалебные, так и разгромные - НАЧХАТЬ. Какие могут быть правила для двенадцатибального шторма, сам подумай... Действительно, какие? Она немного помолчала, снова затянулась вейпом и тихо проговорила, сквозь облако густого дыма: - ... А плакал он не по непохожести поросёнка, с пятном на боку, а потому что подавляющее большинство получилось..., - на секунду задумалась, пошевелила в воздухе пальцами свободной руки, - ...как все. Ветер растрепал остатки табачного дыма, рядом прошла суровая бабулька и не одобрительно но, слава джедаям, молча покосилась на курящего подростка. - Ладно, заболталась я с тобой, - она быстро вскочила, сунула вейп в карман и начала слегка пританцовывать, еле заметно, но явно, - а меня всего-то и попросили, что привет тебе передать. - Кто? - Опешил я. - Кто, кто, - передразнила она, - Кетцалькоатль в пальто. Лали, моя коллега по цеху. - Лали? - Тупо переспросил я, окончательно переставая что-либо понимать. - Да. Ситлаликуэ её зовут, если полностью, но для своих можно просто Лали. - А тебя полностью как зовут? - О, сообразил наконец-то, - весело засмеялась она, - молодец, делаешь успехи. Тласолтеотль, для своих Ласа, - игриво подмигнула, - и не спрашивай, почему Лали просила передать привет именно меня, она, знаешь ли, художник, она так видит, я много раз предлагала ей обратиться к окулисту, чтобы очки выписал, раз уж со зрением проблемы, не хочет, ржёт. Пока, - махнула рукой и запрыгала в серую толпу возле этого треклятого супермаркета, будь он неладен. На такую яркую внешность все, вроде как, должны были бы обращать внимание, оборачиваться, останавливаться в недоумении, но нет. Никто не замечал, даже головы не повернул, а Ласа бодро прыгала, ловко лавируя, пока не скрылась за углом здания... Бедные мои, одинаковые поросята, пустые внутри, с протухшими или просто высохшими остатками яичного желтка и только я с серым пятном на боку. Красавец мужчина, ничего не скажешь...